Великий русский поэт Александр Сергеевич Пушкин неоднократно обращался в своем творчестве к теме армян. Особенно много материала по теме в «Путешествии в Арзрум», где Пушкин отмечал свободолюбие, гостеприимство и храбрость армян, с которыми ему приходилось встречаться в своих дорожных приключениях. В личной жизни поэт поддерживал близкие отношения с представителями богатейшего дома Лазаревых, художником Айвазовским, генералом и героем наполеоновских войн Давидом Абамелеком и его дочерью, первой светской красавицей княжной Анной Абамелек, которой посвятил прекрасные строки. Пушкин хорошо знал и о миссионерской деятельности армянского народа, первым в мире /301г/ принявшем христианство в качестве государственной религии и развернувшим огромную работу по просвещению и обращению языческих народов в христианство. Для Пушкина, как и для его любимого автора лорда Байрона, армяне – символ просвещенного христианства и культуры – не случайно, что Байрон специально изучал армянский язык на острове св. Лазаря близ Венеции, где армяне – мхитаристы основали свой религиозный орден.

Несмотря на множество высоких оценок, полное непонимание отношения Пушкина к армянам возникло в связи с поэмой «Тазит». Пушкин высоко уважал своих читателей, но даже он не мог при этом предполагать, что в далеком для него 21 веке еще будут существовать отставшие в своем развитии человекоподобные существа, умеющие читать лишь по буквам и не способные улавливать элементарный смысл.

В поэме «Тазит» /1829/, которую используют в антиармянской истерии эти примитивные существа Пушкин противопоставляет дикость и бандитизм культуре и цивилизации. Это –главная идея поэмы. Носитель отсталости и дикости – злой чечен Гусаб, который проклинает своего младшего сына Тазита за то, что тот отказывается грабить, мстить и убивать неповинных людей. Тазит, случайно получивший вне дома хорошее воспитание, не хочет быть похожим на своих диких предков. Когда в последний свой приезд он не приносит к ногам отца голову убийцы брата, Гусаб приходит в ярость: Слова Гусаба, адресованные сыну:

«Поди ты прочь — ты мне не сын,
Ты не чеченец — ты старуха,
Ты трус, ты раб, ты армянин!»

Поскольку Пушкин вкладывает эти слова в уста головореза Гусаба, то противоположный полюс культуры и цивилизованности символизируют в поэме носители просвещенного христианства, который Пушкин отождествляет с армянами. В первоначальной черновой версии дикарь говорил сыну: «Ты раб, ты трус, ты христианин». Таким образом, ругань в устах головореза Гусаба есть, напротив, симпатия автора к просвещенному христианству, которое проклинает дикарь и головорез, – ведь подобной «рабской» и «трусливой культурой» в представлениях дикаря оказался зараженным и его собственный сын. Лучшего комплимента армянам в контексте поэмы и прогрессивно думающему чеченцу Тазиту трудно себе представить.

Возникшее непонимание этих слов Пушкина у недоразвитых читателей – типичный случай, о котором гениально высказался остроумный Лихтенберг. «Книга – зеркало. Если в нее смотрится обезьяна, то вряд ли навстречу выглянет лик апостола».

Благодарный армянский народ высоко чтит имя гениального поэта. Его именем названы улицы и школы в городах Армении, его творчество прочно вошло в армянскую культуру и является незаменимым элементом воспитания подрастающего поколения.


Генрих Григорян, ARMENIA Today