фото: news.barev.net

«Разрушительное землетрясение 88-го года осталось для меня незалечимой раной, которая периодически кровоточит, когда кто-то неосторожно касается ее. Освободиться от этого я не могу, да и не хочу, если честно: это моя судьба– выпавшая мне доля жизни…
Эти несколько секунд смертельной пляски земли разделили мою жизнь на две части – до и после землетрясения. Воспоминания, оставшиеся до этого трагичного дня, являются для меня реликвиями, что возникают и мгновенно исчезают в бесконечности. Реликвия, потому что там остались мои друзья, родственники…(,она всячески вытирала слезы с щек, сначала пыталась украдко, но потом не удержалась, и наконец, продолжила свой рассказ)…
Я с 1962 г. проживала в городе Гюмри . На тот момент была уже замужем, воспитывала троих детей. Работала в первую смену на фабрике сортировщицей, а дочь моя - во вторую. В нашей фабрике работало около двадцати человек. Этот день ничем не отличался от остальных. Я как обычно должна была выйти из дома в шесть утра. Но что-то меня останавливало, было как-то тяжело на сердце. Как будто сердце все предчувствовало и говорило: «Не ходи на работу». То дождь шел, то снег, было пасмурно, но потом стало ясно…
Ближе к 11:30 я вышла во двор подышать свежим воздухом, но что-то мешало дышать, не знаю почему, вернулась обратно. Творилось что-то странное. Все окна открылись, был сильный ветер, пыльно, темно, меня подташнивало. Потом земля затреслась. Как будто земля ушла из под ног….
Что происходит? Что это? Никто не знал ответы на эти вопросы. Всем казалось, что началась война, что Азербайджан атакует. Все произошло так быстро, что мы не поняли, как оказались под завалом. Спицы станка прокололи мне спину и шею. Я кричала, называла имена наших работников, надеясь, что кто-нибудь отзовется. Отозвалось восемь человек. В первый день из восьми человек только двое выдержали напор завалов и выжили…Я чувствовала ноющую боль в ноге. И первый день по большей части провела без сознания. На второй день уже не было сил кричать. Я лишь молилась Богу и просила оставить меня в живых , чтобы воспитать своих детей, даже с физическими потерями. И в этот момент я услышала голос своего мужа, который звал : «Кима! Кима!». Но спицы мешали прокричать. Я попросила, чтобы подруга отозвалась. Ее муж обрадовался, услышав, что кто-то откликнулся. Подруга сказала, что Кима жива. Но любая неосторожность могла привести к смерти нас обеих. Поэтому спасатели работали с особой осторожностью. Это были соседи, родные и друзья. Когда я увидела свет, я позвала своего мужа.
Дальнейший ход событий помню отрывками и по рассказам моих родных. Меня срочно перевезли в Ереван, где ампутировали ту самую поврежденную ногу, прооперировали голову, шею, спину… Спицы станка занесли в мой организм инфекцию. Кровь была заражена. Я ничего не помнила, но была ужасающая боль, мне постоянно что-то кололи, но и это не помогало. Меня мучал лишь один вопрос: «Что же случилось с моей дочкой?» Жива ли она?» Но к счастью, ее спасли…
После Еревана меня перевезли в специальный санаторий в Москве, затем в институт им. Склифосовского. Долгое время врачи боролись за мою жизнь. 25 декабря из реанимации перевели в обычную палату. В моей памяти была одна девушка, которая лишилась обеих конечностей. Несмотря на это она меня всячески поддерживала и помогала: кормила. Здесь я провела мучительных 4 месяца. Мне было очень сложно привыкать к протезам.
Для меня землетрясением было не то, что случилось 7-го декабря 1988г., а то, что последовало потом. На улицах города были не только трупы, но отдельные фрагменты тел.Это был кошмарный сон. И не верилось, что это происходит наяву. Возможно, поэтому и страха не было. После трагедии мы часто собирались темными и холодными вечерами вместе с родными и соседями и под светом лампы мы вспоминали всем уже известные эпизоды из землетрясения.
А в последующие после трагедии дни, недели и месяцы люди вместо того, чтобы поздороваться, спрашивали:
- Нашел своего?
Для жителей Гюмри это было весьма знакомой, но очень болезненной фразой. Если тело своего близкого еще было не найдено, ответом была мертвая тишина, а если было наоборот, люди тихо и также молча улыбались… Моя память сохранила каждую секунду…(на лице ее была грустная улыбка)».
P. S. Вот уже несколько лет Кима Арутюнян живет с семьей в Курске, но ни на минуту не жалеет о переезде. И лишь благодарна Богу, что дал ей шанс воспитать не только своих детей, но и внуков. Недавно ей удалось уехать в Армению, увидеться с родными.

Диана Оганян